В воскресенье, 21 января, будет 100 лет со дня смерти вождя мирового пролетариата Владимира Ленина. Отправившись на рождественские каникулы в Москву, я решил сходить в Мавзолей. Во-первых, солидная дата, во-вторых, никогда там не был. Однажды, помню, собрался, но отпугнула огромная очередь. Не захотел тогда томиться три часа под палящим солнцем, теперь пришлось стоять в мороз.

А эскалатор зачем?

Столичная пресса пишет, что 21 января истечет срок ограничений, наложенный на доступ к фонду, где хранятся медицинские документы пациента Ульянова. Вообще, срок врачебной тайны составляет 75 лет, но в свое время племянница Ленина попросила власти продлить секретность еще на четверть века. Ее просьбу удовлетворили, хотя маститые юристы посчитали это незаконным.
Как будет на сей раз, узнаем чуть позже. Но по большому счету это неважно, отчего именно умер Ильич, проживший всего 53 года. Есть версия, что самой пагубной болезнью он заразился еще в самарский период. Не знаю, пусть столичные врачи гадают и… политологи.
Для большинства россиян Ленин – создатель мощного государства нового типа. Был и таким останется на многие века.
Что касается Мавзолея, то история его создания не столь секретна. Деревянный склеп появился через три дня после смерти, его через месяц заменили на более достойный. Гранитный открыли в 1930 году, в войну здание маскировали под жилой дом, установив каркас из труб, а на полотне нарисовав окна и двери. Тело Ленина в обстановке строжайшей секретности вывезли в Тюмень.
Потом всё вернули и даже сделали в недрах здания эскалатор, ведущий на трибуну – для удобства старых членов политбюро. Был небольшой период, когда по приказу Ельцина снимали с Мавзолея охрану.
Сейчас просто так туда не попадешь. Очередь начинается возле Александровского сада, но до этого надо пройти через «рамки», показать стражам порядка содержимое сумок и поднять руки, чтобы им было удобнее вас обыскивать. Не люблю эту процедуру, она мне кажется унизительной. Но понимаю ее необходимость, особенно в наше время, поэтому стараюсь относиться ко всему с иронией.
– Да, давно меня нижние чины не обыскивали, –  с улыбкой заметил я, когда сержантик старательно ощупывал мои карманы.
Фраза вырвалась как-то сама собой, но парень в форме не обиделся. Он… удивился:
– Разве не приятно, когда вас трогают молодые руки?
– Нет! – мгновенно ответил я, а что подумал при этом, писать не буду.
До входа в Мавзолей было еще три поста, но там не обыскивали, просто внимательно смотрели и ежились от холода. 100 лет назад, если судить по воспоминаниям очевидцев, стояли лютые морозы. Я потом посмотрел несколько источников, там указывается, что 27 января, в день похорон Ильича, термометры показывали 25-30 градусов. В любом случае, холодно было и тогда, и сейчас.

Я на минутку, только посмотреть

Чтобы окончательно не замерзнуть в длинной очереди, я решил провести небольшое социологическое исследование, начав деликатно расспрашивать соседей, что именно привело их на эту часть Красной площади. Впереди стояла семейная возрастная пара, которая общалась между собой на родном языке, изредка вставляя русские слова. Оказались жители Якутии.
Что удалось выяснить? У них многодетная семья: четыре сына и пять дочерей. У старшего сына растут несколько детей, но это не помешало ему отправиться на СВО. По словам отца, очень хорошо стреляет из винтовки. Значит, снайпер, подумал я, но уточнять не стал.
– Какая у вас сейчас температура воздуха?
– Пятьдесят градусов мороза, – буднично ответил мужчина.
– Не мерзнете там?
– Там – нет, а здесь – зябко.
– Странно. Здесь же теплее на 27 градусов.
– Всё дело в одежде. В этой мне холодно, а дома у нас – национальная одежда, любой мороз выдержит.
Я посмотрел на их одежду, обычную для жителей нашего региона: куртки-пуховики, шапки, варежки, теплые брюки.
В Мавзолее супруги были четыре года назад. Теперь решили посетить еще. Зачем?
– Там энергетика мощная… А в Тольятти как к Ленину относятся?
– По-разному. Недавно парк в центре города частично отремонтировали, в том числе и памятник вождю. Открывали, правда, буднично, теперь народ говорит, что Ленин там другой.
– Как это – другой?
– Нам даже фотографии прислали: памятник до и после ремонта. Есть небольшие различия, надо только уточнить, когда первый снимок делали, вдруг очень давно. Но мэр города молчит на этот счет.
Семья из Удмуртии в Мавзолей пришла в первый раз: детям вождя показать, самим посмотреть. Мы разговорились. Мужчина рассказал, как в их Красногорском районе приняли в эксплуатацию новую детскую площадку, где не было… совсем ничего, даже самодельных качелей. Уголовное дело возбудили за служебный подлог. И спросил про жизнь в Тольятти.
– Полосками, как везде. Чиновников регулярно судят, но желающих поживиться за счет бюджета меньше не становится. На улице Индустриальной здание отапливают дровами, что весьма символично. Зато ВАЗ сумел преодолеть кризис, теперь набирает обороты и кадры, – ответил я.
Других «стояльцев» в очередь к Мавзолею привели разные причины: отдать дань памяти великому человеку, пооригинальничать перед друзьями и даже выполнить настоятельную просьбу 90-летнего прадедушки. Всё бы ничего, но на финишной прямой, просочившись сквозь неплотно стоявшую ограду, в очередь бесцеремонно влезла женщина неопределенного возраста в грязноватом пуховике. Народ стал интеллигентно возмущаться, на что получил странный ответ:
– Я от группы отстала, мне ненадолго, только Ленина посмотреть.
Это было похоже на ситуацию с длинной очередью в поликлинике к кабинету единственного терапевта, когда кто-то прорывался к двери «на минутку, только спросить».
Я тоже хотел возмутиться, а потом посмотрел на странную женщину и махнул рукой: ее и так Бог уже обидел, не дав ни ума, ни красоты.

Суслов важнее Сталина?

В очереди я простоял всего 45 минут, но на морозе с ветром они мне показались такими длинными. Даже телефон стал хулиганить, отказываясь фотографировать. Тут надо пояснить, что в самом Мавзолее снимки делать нельзя, а возле – можно. Поэтому главную фотографию я взял из интернета, остальные – мои.
Если честно, внутри мемориального здания я не ощутил особой энергетики, о которой говорил якутский «сосед» и о которой столько написано в соцсетях. Когда в какой-то полутьме спускаешься по ступеням вниз, раздаются команды:
– Мужчинам снять головные уборы! Не фотографировать! Не задерживаться!
Обстановка строгая, даже холодная, во всех отношениях. Особый свет, стеклянный саркофаг, ничего не разглядишь.
Да и были мы там минуту или чуть больше, двигаясь со скоростью очереди. Только странная женщина неожиданно остановилась возле тела Ильича, словно добровольный часовой. Тотчас раздался окрик:
– Не останавливаемся! Проходим!
Женщина сделала вид, что это к ней не относится. Служивый, на спине которого красовались три буквы ФСО (федеральная служба охраны), повторил команду громче и дважды. Странная посетительница сдвинулась с места и побрела на выход.
Кремлевский некрополь расположен до и после Мавзолея. Некоторые фамилии мне были незнакомы, хотя историю страны знаю неплохо. Удивило место, отведенное могиле Сталина. Если от Мавзолея, то – предпоследнее, если с края – то второе. Первое занимает Суслов.
В брежневские времена Суслов считался по значимости и политическому весу вторым человеком в государстве. Но разве его можно сравнить с мощью Сталина?! Я обратил внимание, что якутская пара, соблюдая торжественность, задержалась только возле могилы отца народов и даже фотографировалась.
А мимо пробегала, кутаясь в шарфы, другая пара, обоим лет по тридцать. Мужчина попросил свою спутницу «сфоткать его на память».
– Ты что, дурак?! На кладбище вздумал фотографироваться! – неожиданно грубо ответила женщина прокуренным голосом.
Мужчина, взглянув на нас, смутился и быстрым шагом вышел за пределы мемориала…

Три сердитых толстяка

На Красной площади тем временем царило веселье: крутились карусели, бегали лоточники, играла задорная музыка. Даже зазывали на импровизированный каток, обещая какие-то скидки. Приезжий народ сновал толпами, полицейские – патрулями. И вдруг раздался истошный крик:
– Я тебе сейчас покажу, как старшим хамить!
Посередине главной площади страны стояли толстяки трех поколений: бабушка, дочь и внук. Дочь, схватив десятилетнего на вид мальчишку за руку, пыталась его отшлепать по одному месту, надежно укрытому зимней одеждой. Он вырывался, упрямо твердил, что будет так делать всегда, а бабушка хмуро смотрела на всё это безобразие и требовала от внука уважительного отношения.
Смешно и грустно одновременно, нашли место для воспитательной экзекуции, как раз напротив Мавзолея. А может, люди не заморачиваются идеологическими моментами, зато им точно не было холодно.
Многие посетители усыпальницы греться отправились в ГУМ. Там действительно тепло и красиво, но похоже на торговый музей, где все рассматривают и мало что берут. Меня удивили два момента. Во-первых, очереди за… мороженым. Взрослые покупали ледяное лакомство и себе, и детям, не боясь простудить горло.
Во-вторых, поразили цены на велосипеды. Женский двухколесник с милой корзинкой перед рулем стоит 179 тысяч (!) рублей. Есть и дешевле, но этот…
Когда вернулись в гостиницу, там в углу сидела странная девушка, распространяя вокруг запах грязной одежды. Она, уставившись в одну точку, медленно ела пирожок, запивая водой.
Наверное, отогревается с мороза, подумал я, а потом тихо спросил у администратора относительно бедолаги. Не скрою, ответ меня удивил:
– Мы эту девушку давно знаем, она который год живет в разных гостиницах по нескольку месяцев. Чем занимается, сказать трудно, но деньги ей на проживание регулярно присылает отец откуда-то из провинции.
– А не проще было бы ей тогда снять квартиру?
– Спрашивали, не хочет. Ей в гостиницах нравится жить.
– Чего же она тогда сидит здесь, как бомжишка?
– Ждет время. Не хочет доплачивать за раннее заселение. Наверное, отец давненько деньгами не баловал.
Да, не о такой молодежи в России мечтал Ленин, не о такой…

Виктор ЗИМОГОРОВ, Тольятти – Москва – Тольятти